«Или — помните коллизию “Легенды о Великом инквизиторе”? Каким рисует Достоевский иерарха церкви? И я не думаю, что Федор Михайлович избрал главной целью своей беспощадной критики именно католического священника. Важнее то, что он поместил свою поэму на самую темную страницу истории церкви как таковой: церковь времен инквизиции. Но говорит он главным образом о том, как люди приспособили существо Христова учения к своим плоским властным нуждам, к своим скудным рабским представлениям. Принимать дары от людей, которые творят беззаконие, воруют и бесчинствуют, — ведь нельзя же не знать, из рук каких благодетелей принимаются эти дары: часы стоимостью в десятки тысяч долларов, кабриолеты и часовни, это ли не ложь пред Создавшим нас?! В то время как долг священнослужителей пред Богом обличать неправду в глазах людей, давать нравственную оценку неправедным деяниям, они молчат, они “соработничают”. Они давно превратили Христа в пугало, в Петрушку, которого вынимают из кармана “по надобности”, они давно не служат посредниками между Господом и людьми, но трудятся ради собственного благополучия. Можно лишь посочувствовать им. И тем, кого они вводят в заблуждение, отодвигая Бога от человека в слишком трансцендентную даль, а не сближая в интимной духовной глубине человека с откровением о нем самом, даримым Богом в каждый миг бытия. Задумайтесь, что бы сделал Христос, если бы явился в кабинет к такому служителю?» (https://old.kinoart.ru/archive/2014/08/andrej-zvyagintsev-chto-za-zhizn?fbclid=IwAR3g8r7ZS1QwBJWVwoQ-6AnYxNiGpB1xxOkq0ks70pyW3gCeBDDsKl9-3bQ).
————————————————
«Не думать» и гадать не стоит. Лучше книжки читать. Может быть, чтение Достоевского что-то поправило бы в восприятии Звягинцевым людей и мира.
Мы-то помним, в отличие от Звягинцева «коллизию» :)
Во-первых, Достоевский «избрал главной целью своей беспощадной критики» хотя и не католического священника, но именно католического иерарха, воплощающего образ католичества в крайнем его выражении, как он его видел. И, пожалуй, если применить образ Великого инквизитора ко всем католическим священникам, то будет и просто неправда, да и перевирание текста самого Достоевского, который говорит: «Правда, было тогда и много чудес. Были святые, производившие чудесные исцеления; к иным праведникам, по жизнеописаниям их, сходила сама Царица Небесная».
Во-вторых, призываю всех (если есть, кто знаком со Звягинцевым, то передайте призыв и ему!) перечесть эту главу в романе, чтобы увидеть, насколько далек Достоевский от того, чтобы говорить «главным образом о том, как люди приспособили существо Христова учения к своим плоским властным нуждам, к своим скудным рабским представлениям»! Увидеть «Легенду» как обличение «часов стоимостью в десятки тысяч долларов, кабриолетов и часовен» — это совершенно невыносимо опошлить Достоевского....
В третьих, Звягинцев, если бы читал, смог бы вспомнить, что описание священников в романе «Братья Карамазовы» не сводится к юношеской поэме Ивана. В романе очень разные священники.
В четвертых же, Звягинцеву полезно было бы узнать на свой вопрос — ответ, ему прямо данный в тексте «Легенды», которую он ведь преподносит как образец. Что же сделал Христос, когда оказался в «кабинете» у Великого инквизитора?
«Старику хотелось бы, чтобы тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное. Но он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ».
PS Надеюсь все-таки, что Звягинцев роман не читал. Потому что если читал, то это еще одно (здесь уж просто неприличное для интеллигентного человека) свидетельство искажения в нем (и чрез него — вовне) всего, им воспринимаемого.
