Вот одно из таких самых-самых любимых.
ИВАНОВ ДЕНЬ
I
Дураку Ивану
Весь мир по карману.
А в кармане – вошь на аркане.
А у этой воши
Золотые гроши.
Один – со стакан,
Другой – с бутылку,
А третий – с Иванову ухмылку.
Над кем смеемся?
Над собой смеемся!
Вы думаете – это я Ванька?
Да я уже черт-те какую неделю
Хожу Емеля Емелей.
Сняли меня с печи,
Таскай, говорят, кирпичи,
Всем тебя обеспечим.
Куда я теперь без печи?
Хорошо Лелю – он не Емеля.
У него талант
Международного классу.
Ох и чешет смычком, зараза!
Насажал кузнечиков в скрипку.
А мне обидно до крику.
Да я б на своей печи
Задаром возил кирпичи.
А я тут ваньку валяю,
Арапа вам заправляю,
Гусей пасу, чепуху несу,
Рубли коплю, котят топлю.
А Филька меня грамотой поощряет,
Все мелочи мне прощает.
"Ох, – говорит, – ты и выдумщик, Иван".
И седьмой наливает стакан.
А я уж и соображаю-то еле-еле:
Да кто я – Иван или Емеля?
Емеля или Иван?
И хлоп – десятый стакан.
Эх, гоп,
Да придых!
Плеснем за кадык.
За свой упокой
Своею рукой.
А завтра по ком
Катать кадыком?
Ой ты, мать моя родная,
Я за Филькину вину
Жизнь свою переломаю
И чужие перемну.
Я тогда себе Емеля,
Ежели в дымину пьян.
А пока хожу с похмелья –
Я непомнящий Иван.
Кричи – не кричи –
Ни щук, ни печи.
Лишь в Филькин отчет
Вся жизнь и течет.
Единственная
И последняя.
II
Ты, душа моя сквозная,
Просквози навылет мир.
Филька грамоты не знает,
У него одна цифирь.
У него одна продажа,
Да улыбка – синий лед.
Он не сеет, он не пашет,
Только зло его берет.
Встань, душа, да не из гроба,
Воровата и мелка.
Да не вырывай со злобы
У Филиппа кадыка.
Помнишь, рыбу на излуке
Два ловили малыша
И тебе попалась щука?
Он тогда поймал ерша
И с тех пор родства не помнит.
Ты не помнишь с этих пор.
Кто кого теперь догонит,
Первым в руки взяв топор.
Что же, снова брат на брата?
И опять убийцей жить?
Просквози, душа, прохладой
И опомнись. Может быть
И за Фильку ты в ответе...
Не имея ни гроша.
Ах ты, сорванная с петель,
Покаянная душа.
