Тончайшие, изощреннейшие апофатические размышления философии могут подвести нас лишь к молчанию. Вот беда...
Молчание -- предел, пропасть. Молчание живительно, только если это молчание в ожидании слова Бога.
Но и тут беда... Я помню, как был потрясен сказанным Мейстером Экхартом:
"Так гласит слово мудрого человека: "Когда все вещи покоились в глубоком молчании, низошло в меня сверху, с королевского престола сокровенное Слово". Об этом Слове будет эта проповедь.
"Среди молчания было во мне сказано сокровенное Слово". О Господи, где то молчание и где то место, в котором изрекается это слово?" (О вечном рождении).
И я на себе испытал восторг сокровенного молчания и соединения со "Словом" в собственной "несотворенной" душе. Пьяный, воспаленный, безобразный (но спьяну в воспаленном воображении казавшийся, впрочем, безобразным) "духовный"* восторг...
Трезвое сознание своей тварности было даровано мне святыми отцами. Я должен молчать как тварь, а не сосредоточиваться в безмолвии, отсекая все внешнее как "частица", ждущая Зова.
Потому уточню. Молчание живительно, если это -- смиренное молчание.
____________________________
*<...> если брать силы души в одном существе, они равны и все стоят одинаково высоко; если же рассматривать их в их действии, то одна гораздо благороднее и выше другой. Вот почему я и говорю: пусть человек отвратится от себя самого и от всего сотворенного. Поскольку ты так поступишь, постольку достигнешь ты единства и блаженства в той искре души, которой никогда не коснулись ни время, ни пространство. Эта искра сопротивляется всем творениям и хочет только Бога, чистого, каков Он есть Сам в Себе. Она не удовлетворится ни Отцом, ни Сыном, ни Святым Духом, ни всеми Тремя Лицами, покуда каждое пребывает в Своем существе. Да! Я утверждаю: мало этому свету и того, чтобы божественная природа, творческая и плодородная, рождалась в нем (Мейстер Экхарт. О единстве вещей).
